Свершилось. Лежит себе Соль спокойно на приятной, теплой постели, трется щеками о мягкую перьевую подушку, забивая на колючие тычинки, выбивающиеся из ее нежной хлопковой оболочки, не обращая уже внимания на неприятно спадающую челку... в общем, радуется настоящему. Что вот так легко отдыхает. В тишине и умиротворении. Что рядом никого нет, ни менеджеров с пророчеством апокалипсиса, если догги не камбекнутся, ни стилистов, угрожающих ножницами, никого. Кроме незнакомого шпрота с широкими плечами и его книжонки с девичьей сопливой мелодрамой, в которой на протяжении всей линии событий одна сцена с одним и тем же предложением. "Edward, bite me" - "No, bitch". Только место действий меняются и обстоятельства. Хотя по иронии судьбы, она все-таки доигралась на нервах своего мучного друга и забеременела. Не от укуса ли?

       О чем он вообще думает? Фу, блин. Хорошо было бы уснуть. При таком раскладе, Ким прямо во сне бы принял христианство и поверил в молитвы. Но, несмотря на то, что глаза его закрыты, свет от лампочки перекрыло что-то большое и темное. И, кажется, в душе оно еще темнее и противнее, если не дает страдающему, уставшему, истощавшему, прогнившему, потерявшему инициативу... и дальше по списку Ким Хансолю в мертвом покое отдохнуть. Сейчас парень чувствует себя несомненно, самым несчастным существом на ближайших четырех планетах, даже среди бактерий, потому что ему просто не дают поспать. Сон - это такая изумительное и замечательное чувство, которое так нужно прямо сейчас, в данную минуту... Ханни был готов расплакаться от уныния.

       Но он же мужик, поэтому с гранитной уверенностью он распахнул глаза и, не двигаясь, недовольно уставился на корявую напрягающую мозг тушу, готовясь отвоевывать свою долю счастья и права на одиночество.

       "Долго он вот так пялился? Стоит столбом, смотрит. Я такой красивый, что ли? Видимо, он вошел в режим JPG. Интересный тип со мной в комнате, он же не один, да? Второй и третий такие же забавные? Он, наверное, в театре играет, раз умеет так долго стоять и смотреть, ну точно, актер! Нет, ну я старше этого мальца, лицо у него не взрослое".

       - Э… здравствуйте? - спросил...или сказал паренек, продолжая оглядывать буквально вросшего в матрас Хансоля. Блондин вдолбился головой глубже в подушку и, обхватив ее руками крепче, снова поднял взгляд на парня. Какого черта он вообще сюда подошел? Соль ему что, мешал? Он пел серенады весенней зрелости или танцевал сальсу с гремящим ведром? Сидел бы этот мальчик дальше, да читал свои сказки о вяленых вампирах и клинанутых на одном и том же девочек, а его, бедного и усталого, не трогал. Но, видимо, парень подумал, хули он тут смазливые романы читает, а Хансоль отдыхает. Несправедливо же, да.

       - Э... до свидания? - передразнил Хан, желая отвернуться и повторить попытку уснуть, но его снова отвлекли вторым вопросом. Скоро голос его новоиспеченного соседа войдет в черный список ненавистных голосов. В этом же списке среди первых мест красуются имена его любимых во всех прямых и переносных смыслах мемберов, стаффа и прочих людей, которых он знает. Всех, кроме одного.

       - Вы кто? - нет. Киму определенно не нравится этот взгляд. Чего это он так смотрит, как начальник на секретаршу? Ты там роли раньше времени не распределяй.

       - Все тот же, - фыркнул блондин, надавливая головой на подушку еще сильнее. Пусть и непонятно, но это был намек на тесный интимный контакт с постелью, сном и всем, что с этим связано. Третий тут лишний, - сосед твой. Второй, третий, четвертый, сам посчитаешь.

       - И это моя кровать, кстати.

       - Сам на чужой кровати лежишь, а мне не даешь, - пробубнил Ким, совсем не желая поднимать ни тело, ни какую-либо ее часть. Или просто не в состоянии поднять, ибо усталость, все-таки, берет верх.